Составители теленовостей, как и полагается учёным (другим не положено профессионально заниматься информацией), первым делом взяли рассказ, далее они отрезали все эмоции и признаки чувства, — чтобы те не затуманивали им сознание. Потом они по привычке провели анализ (принцип выборки информации и метод анализа — неизвестны). И в заключение они добавили эмоции, проявления глубоких чувств, — соль для зрителя, но не нормальное их количество, а больше, с запасом, — ведя и играя роль учёных, они позаботились о том, чтобы телезритель не смог их обвинить в бесчувственности, занудности и эмоциональной холодности. Ведь теленовости есть не научные отчёты, и тем более, это не отчёты перед начальством. Этим они преодолели недостатки популярности учёных. А для входа в требуемый чувственный образ телеведущие прибегают к чувственной "накачке".
Потребитель этого, телезритель, не становится умнее, но и не становится зомби, ведь он чувствует, и даже, может быть, больше чувствует, чем без теленовостей из своего "зомбо-ящика". Простой человек (равно телезритель) зависит не от знаний, а от чувств. Знания не важны, чувства же необычайно важны, когда речь не идёт об учёных. Но теленовости разрушают связи между причинами чувств и самими чувствами, чувства начинают зависеть от скрытых команд, предыдущих теленовостных ассоциаций — происходит управление зрителем, и он быстро забывает о вспыхнувших и накативших волной на него чувствах после прекращения действия их раздражителя. Тут надо сказать, что в новостях заметнее всего становится то положение, что дорасы "пеленают " лоунов их же символами и их же строгими ассоциациями. Если лоун сопротивляется, то в ход пускается противоречие одного символа со строгой ассоциацией другому символу со строгой ассоциацией. — Так у лоунов дорас отбирает ментальную почву под ногами.

Ложь — это обычно локальный инструмент новостей, неизбежная погрешность, возникающая на этапе работы по получению информации или на этапе её чувственного насыщения перед подачей в телеэфир. Только иногда уровень (норма) чувственного насыщения новостей так сильно увеличен, что приходится в чувственной части лгать, соответствуя по чувственному уровню, а затем предъявлять как основание какую-то ассоциативную информацию, убеждая телезрителя в её актуальности. Никто же не хочет живо ненавидеть или слёзно жалеть что-то в прошлом. Но это ложь без осуждения и критики, так как несвободное действие своей несвободой лишается ответственности за свою ложь. Тем более что источник и потребитель лжи разделён больше, чем только одним экраном, а самая существенная разница заключена в различии людей: по эту сторону экрана располагаются люди без доступа к источникам информации.

Только недалёкий телезритель может надеяться, что он пересоберёт теленовостную информацию для себя, используя своё недоверие. Только для того чтобы разобрать информационную конструкцию из выпуска теленовостей, специалисту нужно затратить около часа. Такие конструкции не предназначаются для разборки телезрителем, их разборка осложнена. Потом: сомнение телезрителя это не новость, им ничего не прибавить к теленовости и не убавить; добавить в своём сознании можно только свою собственную новость. И последнее: информация из теленовостей встроена в информационный поток, который непрерывен по структуре и предельно интенсивен за короткий промежуток времени, так что телезрителю (даже специалисту в вопросах информации) времени не остаётся ни на что другое, кроме локального недоверия какому-то одному сообщению или его части (-ям). Можно запомнить свои впечатления, и использовать свободное от телепросмотра время — очередная заводкая смена на роль свободного времени не годится, — но теленовости стремительно теряют актуальность, обесценивая анализ, проводимый не во время новостного выпуска. Ни на разборку, ни на пересборку, ни на полевой поиск отсутствующих фактов, ни на поиск незаданных вопросов, ни на полевой поиск верных адресатов задаваемым вопросам — не остаётся времени при таком обширном объёме постоянно заменяющейся телеинформации.

Новости и телепередачи просто созданы для троллей и для актёров, мастерски разыгрывающих из себя других людей и их другие характеры.