(это продолжение отредактированной записи "Разгильдяй и мастер — подчинённые в Бардаке")

Мастер крайне эффективен в подчинении управлению, но, парадоксальным образом, по этой же причине — он неуправляем по большому счёту, только в управлении им одним имеются критические точки. Последнее имело бы право быть подобным наглости и спеси подчинённого для вышестоящего, если бы было личным и индивидуальным признаком, а не классическим, и если бы эта тема не выходила за рамки подчинения и управления.

В Бардаке господствует криминально-диктаторский стиль управления подчинёнными людьми, лоунами. Этот стиль предназначен именно для управления разгильдяями, мастеров и редких иных подчинённых он затрагивает мало. Дорас в Бардаке со строгостью, жестокостью, бессердечностью, наглостью, грубостью, хамством, местью и презрением управляет разгильдяями, а разгильдяям делегирует неформальные полномочия господствовать над всеми остальными и уже в свою очередь управлять ими. Дорас пакостит неразгильдяям, двусмысленными намёками и оговорками, за которые никто не может с него спрашивать, он намекает на их доносительство, "стукачество" и подставляет их под ярость разгильдяев, но напрямую он неразгильдяями никогда не управляет — нет инструментов. Кто разгильдяй, а кто — нет, для выполнения своих функций определяет сам дорас по неподдельным личным свойствам, сам подчинённый может не знать своей настоящей идентификации из-за особенностей адаптации к своей социальной среде. Для мастера же трудности самоидентификации в Бардаке пополнятся "стукаческими" ассоциациями — это волшебное псевдознание, и существует оно специально для мастеров, так как опровергающих доводов на него не существует в природе, в свою защиту никто не будет слушать ничего, скорее примут исчувствовать инструмент для разгильдяев — насилие. Для мастера вопрос насилия неприемлем, да и к насилию должен иметься разгильдяйский предлог. При этом инструментов борьбы со "стукачеством" не существует, что то и дело взбешает "разгильдяев-борцов" ещё больше. Поэтому, так или иначе, всегда начальник стоит на стороне разгильдяя, возводящего напраслину на другого члена коллектива, чужака, мастера — начальнику известно, что "жертва обвинений (управления)" — не виноват и не "стукач", опорочен им же самим (это всегда точно, уж только потому что он мастер, а не разгильдяй), и что таким образом разгильдяй им и управляет, помогает начальнику, делая уникальную работу, что только так у разгильдяя появляется повод быть очень недовольным мастером в каком-нибудь общем деле. Это такая дисциплина в Бардаке — когда разгильдяи, подчиняясь дорасам, подчиняют себе мастеров. А "обратная дисциплина", к слову, — это когда мастера, не имея инструментов, пытаются управлять разгильдяями. Непонятно: как её всерьёз можно оценить, действенно работает лишь обычная дисциплина Бардака — управление разгильдяя мастером.

Если разгильдяи не управляют неразгильдяями (мастерами), и если начальством не созданы условия для удобства такого управления при помощи обвинений, повышенного недовольства мастером и предвзятого общего отношения, то, прежде всего, возникает неравенство с разгильдяями, неразгильдяй начинает различать себя и разгильдяев, а это путь к выходу из-под управления в Бардаке. Дорас не имеет права такого допускать, принцип управления мастером — методическое приравнивание его к разгильдяю и передача неформального управления им его разгильдяям-коллегам. Короткая формулировка этого положения — в Бардаке никому не позволена устойчивая классификация подчинённых. — Так выходит равенство, — недовольство мастера разгильдяйством уравнивается недовольством разгильдяя мастером, — под которым подразумевается не получение вещей или благ в равной мере, а только равная обезличенность каждого из тех, кто в должности лоуна, — самое жалкое равенство. — "Не различай и властвуй" — другой вариант формулировки того же.

Бардак выстроен так, что разгильдяи могут и должны управлять мастерами, иначе для мастеров (а без них — скоро и в целом) Бардак скоро закончится.

У разгильдяя хорошие отношения с окружающими, и он их не бережёт. Это исключает управление им с помощью благосклонности. "Ваше "спасибо" я буду к одному месту как компресс прикладывать!" — можно услышать от разгильдяя.
У мастера плохие, напряжённые отношения с окружающими, не налаженные — как минимум, и он дорожит любым хоть сколь-нибудь обнадеживающим мнением окружающих людей о себе. Им возможно управлять благосклонным отношением, он готов работать "за спасибо" (имеется в виду как буквально — "за спасибо" безвозмездно, так и "спасибо-мотивация" при получении сложного и трудоёмкого задания). Ответ "не за что" тогда — выражение благодарности за "спасибо" и за хорошее отношение.

Зависимость мастера от окружающих людей и бесполезность его попыток добиться справедливости в работе в паре со своей наибольшей противоположностью — с разгильдяем — нередко проявляется комическим отказом мастера от всех претензий, и работой его одного, и тогда если не за двоих, то в большой степени и за другого, за "паразита-товарища". Вышестоящие легко представляют эту самоотверженность и самопожертвование мастера как производимое не в пользу разгильдяя-товарища, камня на шее у мастера, а в пользу трудовой коллективной идеи. Другое объяснение, истинное, стесняло бы в первую очередь мастера, вышестоящие будто бы защищают его от некомильфо, получая стабильную и контролируемую социальную систему.